Новости История Белгорода Белгородский алфавит - знаменитые люди и места Белгорода
Белгород » История Белгорода » История Белгородской черты

Хронологические рамки: начало, периодизация, окончание сооружения Белгородской черты

Характеристику южной окраины России перед соору­жением Белгородской черты мы закончили рассказом о татарских набегах, совершенных  в  годы  Смолен­ской войны.   Неудачный   для    России исход русско-польской войны  1632—1634 гг. в определенной мере объяснялся татарскими вторжениями, этого не скры­вало русское правительство. Старая система защиты страны с юга, состоявшая из сочетания укрепленных городов, сторо­жевой службы и расположения войск у Оки, не оправдала себя. У опытных в военном деле людей,    знающих    южную окраину России, не могла не возникнуть мысль о необходи­мости изменения системы, о строительстве на полевой окраи­не не отдельных городов, а сплошной укрепленной линии по­перек путей татарских вторжений. Такие мысли могли возни­кать и при сравнении полевой окраины с более северными, лесными районами — Тульским, Рязанским, где с XVI в. су­ществовали засеки, составлявшие единую «черту».
В 1634—1635 гг. русское правительство всем ходом собы­тий вынуждалось к усилению обороны юга, но об измене­нии системы и создании укрепленной линии на полевой окраине пока речи не было. В 1635 г. возник традиционный план строительства нового города на южной окраине — на этот раз у Ногайской дороги.

Три периода в сооружении Белго­родской черты

На основании изучения и анализа источников мы считаем возможным помимо установления дат начала и окончания строительства   Белгородской   черты   выделить   основные   пе­риоды в истории ее сооружения.
Мы видим три этапа, три периода в сооружении Белго­родской черты.
Первый период характерен строительством отдельных, не­больших по протяженности, самостоятельных укрепленных линий поперек основных татарских степных дорог. Эти линии еще не сливаются в одну, не соединяются между собой. Не всегда выполняются намеченные планы строительства таких линий и городов. Русское правительство действует непосле­довательно. Оно, видимо, не очень надеется на вновь созда­ваемую черту и по традиции продолжает укреплять старые засеки в глубине страны, у Оки. Первый период охватывает 1635—1645 гг. За это время построены козловский и яблоновский земляные валы поперек Ногайской и Изюмской дорог, рядом с Воронежем и Белгородом на будущей черте встали новые города-крепости: Козлов, Яблонов, Усерд, Короча, Хотмыжск, Вольный, Костенек, Ольшанск, Усмань. Однако сплошной укрепленной линии еще нет, татары находят боль­шие промежутки между отдельными укреплениями и произ­водят с 1644—1645 гг. опустошительные вторжения в Россию.
С 1646 г. начинается второй период в строительстве Бел­городской черты, продолжавшийся до 1653 г. Русское прави­тельство активизирует свои действия на юге. Сравнительно быстро заполняются пробелы, еще существующие между от­дельными укреплениями.

Типы деревянных и земляных укреплении

При сооружении Белгородской черты в качестве основных строительных материалов использовались дерево и земля. Выбор этих материалов понятен, он объяснялся как технико-экономической целесообразностью, так и особенностями про­тивника— татарской конницы.
Довольно богатые лесные ресурсы района, хорошие стро­ительные качества древесины, легкость обработки, наконец, длительная русская историческая традиция — все это опре­делило широкое применение деревянных конструкций на Бел­городской черте. Русские мастера-плотники превосходили за­рубежных строителей и в конструктивном мастерстве, и в темпах производства работ. При возведении Белгородской черты Разрядный приказ изредка обращался за технической консультацией к иностранным инженерам, но эти консуль­тации касались обычно земляных работ — в деле возведения деревянных крепостей русские мастера считались признан­ными авторитетами. Мастерски владея топором, русские плот­ники создавали мощные укрепления, образцы военного зод­чества— деревянные города, башни, стены, надолбы на пу­ти татарских отрядов. Деревянные конструкции использова­лись обычно в сочетании с земляными сооружениями

Деревянные стены на Белгородской черте

Деревянные стены имели на Белгородской черте широкое распространение, причем существовало четыре основных типа таких стен:
1) рубленые стены с обламами,
2) стоячий острог с обламами,
3) стоячий острог без обламов,
4) косой острог.
В первом случае при строительстве рубленой стены в осно­ву клалась хорошо известная и сейчас конструктивная систе­ма прямоугольного сруба, образуемого горизонтальными, по­ложенными друг на друга и соединенными в углах бревнами. Такая конструкция деревянной стены употреблялась, как пра­вило, при строительстве городов, поэтому сделанная из сру­бов с горизонтальными бревнами стена считалась построен­ной «по-городовому». Толщина бревен (и при этом, и при других методах строительства стен) составляла в тонком конце 5—6 вершков (22—26 см). Иногда срубы складывались и из бревен толщиной в 7—8 вершков, но использовать бревна тоньше 5 вершков (в тонком конце) запрещалось. Лес при­менялся дубовый. Соединенные между собой срубы-клетки со­ставляли стену. В Воронеже ширина такой стены, построен­ной в 1671 г., равнялась сажени с четвертью или 2,6 м, высота стены зависела от ее назначения и, как правило, не­много превышала 2 сажени.
Рубленые стены были довольно прочными, но для их соо­ружения требовалось значительно больше леса и времени, чем для стен, состоящих из вертикальных бревен. Прочность стен в условиях борьбы с татарской конницей не являлась самым важным качеством, поэтому на Белгородской черте данный метод строительства стен применялся мало. В 1669г. из 25 городов Белгородской черты рубленые стены имели лишь 5: Карпов, Короча, Яблонов, Усерд, Коротояк. Во всех пяти перечисленных городах рубленая стена имела обламы. Облам — это выступ, навес над основной стеной, прикрытый снаружи еще одной защитной стенкой из нескольких рядов бревен или брусьев. Для устройства обламов брёвна, лежав­шие в срубе перпендикулярно к осевой линии стены, выпу­скались наружу на определенной высоте. На стенах обычно имелись бойницы или, как их называют источники XVI1 в.,— «бои». В обламах, кроме бойниц, могли быть отверстия в полу.

Деревянные башни

Еще более интересными и сложными сооружениями явля­лись деревянные башни. Башни устраивались в городах сре­ди стен, в стоялых острожках, на земляных валах, у надолб. В плане башни Белгородской черты представляли собой либо квадрат, либо правильный шестиугольник. Стены башни всегда рубились «по-городовому», методом сруба, башни обычно выступали за линию стены. Наличие башен намного усиливало оборону крепости. В них размещалась артиллерия. Башни использовались и для наблюдения за врагом. Башни, состояли из закрытых, отделенных друг от друга этажей, ко­торых обычно было два или три Иногда верхние этажи де­лались «теплыми», в этом случае между бревнами проклады­вался мох и в башне устанавливалась печь Пол каждого эта­жа назывался мостом. Так в трехэтажной башне было три моста: нижний, средний и верхний. Над мостами прорезались бойницы и амбразуры для пушек. Этажи соединялись лестни­цами. Высота большинства башен составляла 15—20 м, но были башни-великаны высотой более 40 м. Для строитель­ства башен требовался более длинный дубовый лес.

Деревянные укрепления - надолбы

Самым распространенным видом деревянных укреплений являлись надолбы (или «надолобы», как их называют обычно документы XVII в.). Ф. Ласковский ошибочно считал их простыми обрубками дерева, вкопанными в землю. Само слово «надолба» — производное от глагола «надолбить» — говорит о том, что эта деревянная конструкция должна со­стоять минимум из двух частей, ведь делать долотом или то­пором выемку в столбе, не соединенном с другими деревянными деталями, нет смысла. Действительно, сохранившееся подробное описание надолб XVII в. говорит о том, что это были не одиночные столбы, а конструкции из нескольких бревен Простейшая надолба иногда называется в документах «надолбой в две кобылины». Это — конструкция из двух бре вен, вкопанных наклонно в землю, «наддолбленных» и соеди­ненных крестом. Бревна для надолб использовались обычно такие же, как и для строительства острожной стены — дубо­вые, длиной по 3 сажени В землю они вкапывались на 1 са­жень. «Надолба в три кобылины» представляла собой со­единение трех вкопанных в землю бревен. Надолбы соеди­нялись поперечными бревнами — «связями» или «намета­ми». Получался своеобразный забор, высотой метра в три, сделанный так, чтобы в промежутки между бревнами не могла пройти лошадь. Надолбы устанавливались часто в ка­честве передовых укреплений — за деревянной стеной, за зем­ляным валом, за рвом. Они окружали также пригородные слободы.

Засеки, валы, тайники и плетни

Остальные применяемые на Белгородской черте деревян­ные укрепления не получили большого распространения. Из­редка устанавливались одиночные «столбцы», которые всегда различаются в документах от надолб Так, вокруг г. Усерда за рвом, стояли столбцы в 3 ряда и надолбы в 1 ряд. Во рву или около рва устанавливался частокол или «частик», встречались плетни (плетеные стены), засыпанные землею.
В лесах на берегах рек Ворсклы, Тихой Сосны, Воронежа кое-где устроены были лесные завалы — засеки.
По сравнению с деревянными стенами земляные валы являлись значительно более прочными и долговременными сооружениями Для большой устойчивости земляные валы об­кладывались дерном, облицовывались дубовыми бревнами, причем, дубовый «ослон» по типу острожной стены мог иметь обламы; применялись и специальные дренажные устройства (например, деревянные трубы сквозь вал для стока воды) Земляные валы тянулись вдоль Белгородской черты более чем на 100 км.

Первый период строительства Белгородской черты (1635—1645 гг.)

В соответствии с предложенной выше периодизацией мы начинаем рассмотрение истории сооружения Белгородской черты с 1635 г., со строительства г Козлова.
Участок Ногайской степной дороги восточнее верховьев р. Воронежа до строительства Белгородской черты был ме­стом постоянных передвижений отрядов крымских и ногай­ских татар. Не удивительно поэтому, что когда после оконча­ния Смоленской войны встал вопрос о строительстве городов, на юге, конкретным районом, намеченным для строительства нового города, оказались верховья р. Воронежа
Решение о строительстве нового города было принято без тщательной разведки местности; в Разрядном приказе огра­ничились опросом знатоков южной окраины, который был проведен 18 августа 1635 г. Помимо беседы с москвичами-Г. Киреевским, М. Спешневым и воронежцем И. Носом, о ко­торой мы уже упоминали, в Разрядном приказе опросили жи­телей г. Сапожка — казака С Стрелкова и пушкаря С. Лукья­нова, а также лебедянца сына боярского В. Кепанова, ока­завшихся в данный момент в Москве.
22 августа дьяки Разрядного приказа составили проект указа о строительстве нового города. Руководителями строи­тельства назначались воеводы И В Биркин и М. И. Спешнев. Любопытно, что в проекте указа говорилось о строи­тельстве города именно «на Урляповом городище», в самом же указе от 5 сентября появились еще три слова: «или где пригоже». Такое изменение формулировки предоставляло больше прав руководителям строительства и ускоряло дело. Указ предписывал построить город «нынешней осенью вскоре».

План строительства укреплений Белгородской черты

Летом 1636 г. был объявлен в южных городах царский указ с призывом к «вольным, охочим людям» идти в Козлов и Тамбов, причем воеводы могли принимать на службу в но­вые города, кроме «вольных людей», тех крепостных кресть­ян, которые раньше были служилыми людьми: детьми бояр­скими, казаками, стрельцами и оставили службу после 1613 г. Этот указ открывал легальные возможности выхода из крестьянства большой группе бывших мелких служилых лю­дей юга, разоренных    польско-литовскими    интервентами 1613—1618 гг. или татарами и ушедших в крестьянство «из-за бедности». А. А. Новосельский справедливо отметил неоп­ределенность формулировок указа, который был воспринят крестьянским населением чуть ли не как царское разрешение на выход из крепостной зависимости.
Население Козловского уезда росло быстро. На 11 января 1637 г. в Козлове числилось уже 1056 служилых людей Среди записавшихся на службу было немало бывших кре­стьян. По количеству населения Козловский уезд быстро вы­шел на первое место среди уездов Белгородской черты. В 1651 г. в Козлове значилось в разных службах 3423 чело­века. Мелкими служилыми людьми Козловского уезда бы­ли заселены и освоены пустовавшие прежде плодородные земли — тот самый степной клин, который, как меч, врезался до 1636 г. с юга на север между воронежскими и тамбовски­ми лесами. На территории    этого   клина - «меча»    длиной в 100 км под защитой земляного вала в Турмасовском, Борецком и Челнавском станах Козловского уезда в 1651 г. разме­стилось уже 27 новых сел, 2 казачьи слободы и 2 деревни. Когда осенью  1636 г. стало ясно, что козловский опыт удался, в Разрядном приказе стали готовиться к строитель­ству укреплений  поперек  трех  западных  татарских  дорог: Муравской, Изюмской и Кальмиусской. Из Москвы в районы Белгорода и Оскола были посланы дворянин Ф. Сухотин и подьячий Е. Юрьев, которым поручалось вместе с белгородскими и оскольскими служилыми людьми провести тщатель­ную разведку. В наказе Ф. Сухотину и Е. Юрьеву от 7 октяб­ря 1636 г. говорилось о постоянных набегах крымских, ногай­ских, азовских татар и предлагалось выбрать наиболее удоб­ные места для строительства укреплений на трех татарских дорогах, а для этого «мыслить, и с ратными людьми гово­рить, и смотреть».

Строительство яблоновских укреплений

Первоочередной задачей являлось перекрытие Изюмской дороги, по которой татары совершили в 30-х годах XVII в наиболее крупные набеги. В 1637 г. на строительство укреплений у Яблонового леса русское правительство послало зна­чительно больше людей, чем за год до этого на козловский вал. С А. В. Бутурлиным выступили две тысячи московских стрельцов, которые должны были построить деревянный ост рог и вал; установка надолб возлагалась на белгородских и оскольских служилых людей.  25  марта  А.  В.  Бутурлин  со стрельцами прибыл на место. Снег уже сошел, но начать работу стрельцы  не могли из-за  отсутствия  топоров,  кирок и лопат. Только  15 апреля был доставлен из Москвы инструмент («вся снасть»), и на следующий день— 16 апреля 1637 г стрельцы заложили стены и башни Яблонова.
Среди московских стрельцов оказалось много умелых плотников. Две тысячи строителей быстро, всего за 14 дней, возвели острожные стены на 202 саженях и 6 рубленых ба­шен. Уже 30 апреля новый русский острог встал прямо «на ходу крымского царя и больших крымских людей». В мае московские стрельцы вместе с белгородскими и оскольскими служилыми людьми закончили установку надолб от Холанского леса к Яблонову острогу и от него к р. Короче.

Строительство города Короча

Русское правительство ожидало крупного татарского на­бега в 1638 г., но эти ожидания не оправдались. Строитель­ство укреплений поперек Изюмской дороги проходило без помех. В 1638 г. продолжалось возведение земляного вала от Яблонова к р. Короче и было сделано в дополнение к преж­ним 2027 саженям еще 2747 саженей.
Для решения вопроса о месте расположения г. Короча воевода Д. П. Львов устроил военный совет («мыслил с дво­рянами и начальными людьми»). Место на меловой горе, выбранное А. В. Бутурлиным, где уже стояли стены недо­строенного города, на совете признали неудачным («а что было зачел Андрей Бутурлин город делать на высокой горе, от воды с полверсты и больше, не к делу»).
Город на этот раз был построен внизу у реки, прямо на­против сооружавшегося одновременно земляного вала. Строи­тели возвели дубовую острожную стену высотой в 2 сажени с обламами, 5 рубленых башен, устроили тайник, сделали 790 бойниц, выкопали ров. «Верхние бои» башен устроены были на уровне высокой меловой горы, находившейся теперь се­вернее города. Если бы враг поднялся на эту гору, господ­ствовавшую над городом, он оказался бы под огнем крепост­ной артиллерии. Вместе со служилыми людьми работали плотники-крестьяне из посопной волости Белгородского уез­да. Строительство города на новом месте закончилось 24 ию­ня 1638 г. Первое время он назывался «Красным городом на Короче».

Заселение городов на Белгородской черте

Заселить города на черте без крестьян оказалось очень трудно.
Надо учесть также, что в 1638—1641 гг. донские казаки были заняты обороной Азова, в связи с этим с Дона никто не приходил на службу в Яблонов. Не работал, следователь­но, еще один канал притока добровольцев в новые города, неплохо действовавший в 1636 г. при заселении Козловского уезда.
Правительство предлагало московским стрельцам, рабо­тавшим на строительстве вала, переходить в казачью служ­бу в г. Яблонов; действительно, некоторые московские стрель­цы стали яблоновскими казаками. Корочу удалось заселить служилыми людьми благодаря переходу в Россию из-за гра­ницы больших групп «черкас» — украинских переселенцев. Так, в июле 1638 г. воевода Д. П. Львов принял в казачью службу в Короче 46 черкас. В 1642 г. в Короче жило уже 446 черкас, составлявших 61% служилых людей этого го­рода.
Работы на земляном валу, возводившемся поперек Изюм-ской дороги, продолжались несколько лет. Сначала был за­кончен западный участок вала между Яблоновым и р. Корочей, затем восточный — от Яблонова к Холанскому лесу. В Яблонове был сооружен «земляной город», составивший наружный пояс укреплений города. Деревянный острог, по­строенный в 1637 г., оказался внутри него. В земляном городе были устроены 4 проезда и 9 глухих башен. В 1640г. поверх земляного города в Яблонове были повсюду сделаны деревянные обламы с бойницами. В 1640 г. строительство укреплений поперек Изюмской дороги в основном закончи­лось. В последующие годы (1641 —1642) сооружались не­большие укрепления в восточной части яблоновской военной зоны — между Холанским лесом и р. Осколом.

Строительство усердских укреплений

Отвесны 1637 г. одновременно со строительством яблонов­ских укреплений на Изюмской дороге развернулись работы по перекрытию Кальмиусской дороги у р. Тихой Сосны. Здесь планировались, как мы знаем, укрепления от Валуйского ле­са к устью р. Усерда и далее на восток — вдоль р. Тихой Сосны. Центром участка намечался новый город у устья р. Усерда.
На строительство усердских укреплений были направле­ны казаки и стрельцы из многих южных городов. 9 апреля 1637 г. началась вывозка бревен к месту строительства но­вого города — на нижнее Усердское городище; к 1 мая каза­ки и стрельцы вывезли 10520 дубовых бревен длиной по 3, 3:/2 и 4 сажени и толщиной от 5 до 8 вершков.
Руководители строительства — воеводы И. Бутурлин и С. Нарбеков получили в Москве копию отчета Ф. Сухотина и Е. Юрьева. Укрепления на Кальмиусской дороге им нуж­но было строить в соответствии с планом, утвержденным Бо­ярской думой. В донесениях И. Бутурлина, направленных в Разряд, заметно стремление воеводы всячески очернить Ф. Сухотина, дискредитировать его план. Уже в апреле 1637 г. И. Бутурлин написал в Москву, что через Тихую Сосну имеется не 5 татарских перелазов, как считал Ф. Су­хотин,— Каменный, Черемховый, Чесночный, Вязовый и Осиновый, а очень много; перелазы существуют везде, а «Фе­дор Сухотин писал ложно». И. Бутурлин или не хотел, или не сумел разобраться в отчете Ф. Сухотина, который упо­минал не 5, а 8 основных татарских перелазов через Тихую Сосну, причем перечислял не просто места, где можно пере­правиться через реку, а только броды. В августе 1637 г. И. Бутурлин полностью отверг возможность строительства вала ло плану Ф. Сухотина и Е. Юрьева от Валуйского ле­са к Усерду, мотивируя это отсутствием воды. Резкие про­тиворечия между сообщениями Ф. Сухотина в 1636 г. и И. Бу­турлина в 1637 г., видимо, сбили с толку дьяков Разрядного приказа. Русское правительство только в 70-х годах XVII в. вернулось к плану строительства земляного вала Усерд — Валуйский лес.

Стороительство укреплений на Муравской дороге

Как же обстояло дело с укреплениями на третьей степной дороге — Муравской?
Выпады, сделанные в 1637 г. И. Бутурлиным против пла­на Ф. Сухотина на Кальмиусской дороге, имели далеко иду­щие последствия. В Разрядном приказе, видимо, вообще по­теряли доверие к отчету экспедиции Ф. Сухотина и Е. Юрье­ва. Белгородский воевода А. Тургенев получил задание еще раз проверить на местности расчеты Ф. Сухотина и выска­зать мнение о целесообразности сооружения вала между р. Ворсклой и Белгородом. А. Тургенев подтвердил выводы экспедиции 1636 г. и рекомендовал в первую очередь постро­ить город у Карпова сторожевья. Но время было упущено, наступила зима. В 1638 г. для сооружения укреплений попе­рек Муравской дороги не нашлось достаточно сил и средств. Русское правительство опасалось крупного вторжения татар и решило укрепить старую засечную черту у Оки. Много людей требовали и продолжавшиеся работы у Яблонова, Усерда.

Возобновление крупных татарских вторжений в Россию

Мы уже упоминали об относительном затишье в татарских нападениях на Россию в конце 30-х и начале 40-х годов - XVII в., которое, несомненно, было связано с владением дон­скими казаками Азовом. Русское правительство, не желает начинать большую войну с Турцией, не приняло от казаков Азова, и после длительного «азовского сиденья» казаки в 1642 г. оставили город. Строители Белгородской черты, жи­тели южных русских уездов сразу же по усилившимся татар­ским вторжениям почувствовали изменение обстановки в ни­зовьях Дона.
В 1642 г. нападения татар совершаются еще небольшими силами, враг почти не пытается проникнуть глубоко в Рос­сию. Но, выяснив расположение новых русских укреплений и не беспокоясь за свой тыл, в следующем году татары на­носят серьезные удары по наиболее уязвимым местам.
С 1643 г. возобновляются крупные татарские вторжения в Россию, достигающие наибольшего размаха в 1644—1645 гг. Засуха и голод в Крыму, продолжавшиеся в течение несколь­ких лет, помогают татарским мурзам собирать под свои зна­мена тысячи рядовых татар и направлять их на грабеж рус­ских сел и деревень.

Строительство городов Костенек, Ольшанск и Усмань

В 1642—1645 гг., до начала второго этапа в сооружении Белгородской черты, на будущей черте были построены еще три города: Костенек, Ольшанск и Усмань.
К 1642 г. относится строительство городка Костенска в Воронежском уезде. Возникновение его связано со следующи­ми обстоятельствами. В начале 1640 г. 150 черкас — украин­ских и белорусских переселенцев поселены были в с. Костенках на юге Воронежского уезда, на правом берегу Дона. Черкасы стали выполнять обычную «городовую службу», но прожили в Костенках всего полтора года. Переселенцы, рас­считывавшие, видимо, на льготы и вольную жизнь, столкну­лись с характерным для феодальной России произволом го­родских воевод. В 1640 г. они пытались жаловаться царю на воронежского воеводу М. Вельяминова, а 28 августа 1641 г. неожиданно пошли из Костенок «в Литву».
Двигались они со всем имуществом, гнали с собой скот. Беглецы намеревались обогнуть с юга Усерд и Валуйки, про­шли за три дня около 120 км, но все же были настигнуты в степи между реками Тихой Сосной и Черной Калптвой от­рядом воронежских служилых людей. Два дня беглецы дер­жали оборону, но когда подошли н усердские служилые лю­ди, черкасам пришлось сдаться. Пленных оказалось 119 чело­век, не считая женщин и детей; они были возвращены и посажены в тюрьму в Переяславле-Рязанском, их имущество конфисковано.

Строи­тельство г. Усмани

Более важное значение в сооружении черты имело строи­тельство г. Усмани. Инициаторами строительства выступили сами жители окрестных сел — мелкие служилые люди. Севе­ро-восточная часть Воронежского уезда в 1643—1644 гг. очень сильно пострадала от татарских набегов. Некоторые села и деревни (Студенки, Боровое, Демшина, Куликова) были разорены совершенно; довольно крупные села Ступино, Излегощи, Песковатое потеряли часть населения. В 1643 г. воронежцы установили надолбы к северу от Усманского бора, между р. Усманью и небольшим лесом у дер. Демшиной, но эти надолбы не стали для татар серьезным препятствием. Тогда в конце 1644 г. служилые люди из северо-восточных воронежских сел обратились в Разрядный приказ с предло­жением о строительстве города и земляного вала между р. Усманью и р. Воронежем. В Москву приехала группа детей боярских из трех сел: Ступина, Излегощи и Песковатого. 15 января 1645 г. в Разрядном приказе расспрашивали де­тей боярских Б. Сукочева, Ф. Лопатина, Я. Теребунского, Д. Невзорова о наиболее удобных местах для строительства укреплений, и вскоре было принято решение о строительстве города и земляного вала. Новые укрепления должны были «отнять ход» татарам через верховья р. Усмани в Воронеж­ский, Лебедянский и Елецкий уезды.

Второй период строительства Белгородской черты (1646—1653 гг.)

Татарские вторжения 1643—1645 гг. неизбежно ставили перед русским правительством вопрос об активизации поли­тики на юге. С 1646 г. начинает осуществляться целый ком­плекс мероприятий на южной окраине России, включавший ответный военный удар по Крымскому ханству, передвиже­ние полков дворянской конницы, ускорение строительства Белгородской черты. Эти действия проводятся правительст­вом боярина Б. И. Морозова, пришедшим к власти в 1645 г. после вступления на престол 16-летнего царя Алексея Ми­хайловича. В области внутренней политики новое правитель­ство начинает свою деятельность с обещания полностью закрепостить крестьян, отменить «урочные годы». Отражая ин­тересы господствующего класса, оно, как и его предшествен­ники, стремится возложить основную тяжесть борьбы с та­тарами на плечи населения южной окраины, главным обра­зом — на приборных служилых людей.
В 1643—1645 гг. во вторжениях в Россию участвовало 50—60 тысяч крымских татар, чуть ли не «весь Крым», как говорили документы того времени. Такие массовые выступ­ления возможны были только тогда, когда татары не опаса­лись ответного удара непосредственно по Крымскому полу­острову, где почти не оставалось воинов. Случалось, что та­тар в Крыму задерживали морские экспедиции донских ка­заков в Черное море. Тем более должна была удержать та­тар от набега угроза сухопутного или морского похода рус­ских воинов в Крым, при этом сам удар можно было совер­шить и небольшими силами.

Перекрытие земляным валом Муравской дороги

15 июня 1646 г. был принят указ о строительстве земляно­го вала, рва и других укреплений «меж Белгорода и Карпова сторожевья». Руководство работами возлагалось на главного воеводу Н. И. Одоевского. «Земляное дело» предлагалось ему «расписать на всех служилых людей», находившихся в полках дворянской конницы.
Среди непосредственных строителей вала были крепост­ные крестьяне и холопы, выполнявшие работу за своих гос­под-помещиков, работали также бывшие крестьяне двор­цовой Комарицкой волости, переведенные перед этим в дра­гуны. В строительстве укреплений участвовали и служилые люди «полевых» городов. Так, 336 белгородцев — детей бояр­ских полковой службы сделали 267 саженей вала, одну баш­ню и приказную избу в Болховце, курские служилые лю­ди—1306 человек строили г. Карпов и карповские укреп­ления.
Строительство земляного    вала    считалось «государевой службой» ратных людей, находившихся в полках дворянской конницы. Уже осенью 1646 г. основные работы были заверше­ны — насыпан земляной вал длиной в 14 верст 579 саженей (версты имелись в виду тысячесаженные), на валу устроены «земляные городки», при впадении колодезя Болховца в реч­ку Везеницу сооружен «земляной город» Болховой (Болховец). За валом был вырыт ров. На востоке земляной вал подходил к Северскому Донцу у устья речки Везеницы, на западе — к р. Ворскле, напротив Карпова сторожевья. Вал тянулся примерно на 30 км. Он был пока еще не «ослонен», то есть не укреплен дубовыми бревнами.

Перекрытие зем­ляным валом западных ответвлений Кальмиусской дороги

Еще в 30-х годах возникли три варианта перекрытия зем­ляным валом западных ответвлений Кальмиусской дороги. В 1636 г. Ф. Сухотин и Е. Юрьев предложили строить вал от места впадения в Тихую Сосну р. Усерда к Валуйскому ле­су. В 1637 г. во время строительства г. Усерда рассматрива­лись возможности строительства вала от верховьев р. Тихой Сосны к р. Осколу, причем вал мог идти либо южнее — к Жестовым горам, либо севернее — к устью Белого Колодезя. Новая разведка местности проводилась И. Чемодановым и князем И. Волконским (оскольским воеводой). Они составили чертеж и высказались за третий из перечисленных выше ва­риантов, который и был принят Боярской думой. Руководите­лем работ назначался князь В. П. Львов. Ему было поручено «для береженья от приходу крымских и ногайских людей на поле, на Кальмиюской сакме, на реке на Осколе усть реки Белого Колодезя устроить новый Царев-Алексеев город и от реки Оскола до Верхососенского леса сделать вал земля­ной».
Следует отметить, что указ о строительстве нового города и земляного вала адресован в 1647 г. не воеводе «боль­шого полка», как это было в  1646 г. Весной 1647 г. полки дворянской    конницы    располагались   в   Ливнах   (большой лолк), Курске и Ельце. Воеводой большого полка был князь Г. С. Куракин. Служилые люди по отечеству из центральных уездов России, находившиеся в полках, принимали на этот раз значительно меньше участия в строительстве укреплений. В 1646 г. им устанавливалась норма земляных работ (непосредственно работали, конечно, в основном их крестьяне и холопы); в 1647 г. они должны были только послать на строи­тельство укреплений «даточных людей» — крестьян  и холо­пов, причем очень немного.
cup Вход на сайт    cup Регистрация Все развлечения Белгорода cup Наш опрос cup Лучшие новости cup Архив новостей

Rambler's Top100 Информационно-аналитическая служба Белгорода - beelgorod.ru
Перепечатка и использование материалов сайта
возможна с указанием ссылки на beelgorod.ru