Откликом на московское восстание  1648 г. явилось и городское восстание в Воронеже. Слухи о событиях в Москве дошли сюда еще в первой половине июня, когда в Воронеж прибыл солдатский полк А. Лазарева, направлявшийся в ни­зовья Дона. Полк комплектовался в Москве, солдаты были свидетелями и даже участниками московского восстания. 17 июня в Во­ронеж вернулся полковой казак Герасим Кривушин, ездив­ший туда с жалобой на воронежского воеводу В. Грязного, сидевший там в тюрьме и, видимо, также участвовавший в московском восстании. Г. Кривушин, развернул в Воронеже агитацию, рассказывал, что в Москве «побили» бояр, призы­вал к расправе над воронежским воеводой. До воеводы В. Грязного дошли сведения о готовящемся восстании, ему сообщили, что заговорщики собираются убить его самого, стрелецкого голову, губного старосту, подьячего приказной избы, попа Сергия — наиболее богатого из местных священ­ников и посадских «лучших людей». Этот перечень характе­ризует социальную направленность выступления, расстановку сил в Воронеже: с одной стороны — приборные служилые лю­ди и городская беднота, с другой — воевода, верхушка город­ской администрации из числа служилых по отечеству, бога­тые посадские люди.

Любопытно по своему происхождению и целям волнение в Сокольском уезде. Началось оно 29 июня 1648 г. во время похода сокольских драгун к Козлову. Сокольские драгуны проявили солидарность с восставшими козловцами. Драгуны стали требовать от воеводы И. Ртищева, чтобы тот по­казал им «государеву грамоту» о походе на Козлов, но у И. Ртищева такой грамоты не было. Сокольские драгуны совсем недавно, по царским указам 1647 и 1648 гг. освобо­дились от крепостной зависимости и верили в добрые наме­рения царя. Считая, что воевода скрывает от них царские грамоты, драгуны и по возвращении в Сокольск продолжали «невежливо» требовать показа им грамот. 1-го июля воево­да «побежал к себе на двор», а драгуны увели с собой подь­ячего приказной избы. 3-го июля драгуны, вооруженные пи­щалями и рогатинами (более 300 человек), собрали в Со-кольске «крут» и звали на него воеводу, но тот вместе с на­чальными людьми заперся в башне. В окрестных селах дра­гуны по казацкому обычаю также «збирали круги». В селе Ильином Городище поп Иван от имени всех сокольских драгун написал жалобу на воеводу. Драгун П. Овчинников «с мирскою челобитною» поехал в Москву. Руководителями вол­нений в Сокольском уезде были драгуны Гур Золотарев, Фе­дор Мозолевский, Сергей Богомолов. Сокольский воевода фактически сидел в осаде с 3-го по 27-е июля 1648 г., его распоряжения не выполнялись.

Неспокойно было летом 1648 г. и в ряде западных крепо­стей Белгородской черты. В июле 1648 г. мелкие служилые люди собирали круги в Карпове, грозили «убить каменьем» воеводу в Хотмыжске. Здесь наряду с сообщениями о мо­сковском восстании немалое влияние на развитие народных движений оказывали известия о национально-освободитель­ной войне украинского народа. Сын боярский А. Покушалов говорил летом 1648 г. в Карпове: «На Дону и без бояр жи­вут, а в Литве де черкасы панов больших побили и повыве­ли». До открытых вооруженных выступлений в западной ча­сти Белгородской черты дело в 1648 г., по-видимому, не до­ходило.
Как мы видели, ряд восстаний и волнений на Белгород­ской черте тесно связан с московским восстанием 1648 г. От­клик на черте в виде волнений в Усмани получило также нов­городское восстание 1650 г. Усманские волнения связаны и с принятием нового свода законов — Соборного уложения 1649    г.

Наиболее ярким выражением протеста народных масс России против феодального гнета в XVII в. явилась крестьян­ская война под предводительством Степана Разина, захва­тившая и район Белгородской черты. Восстание началось сре­ди донских казаков, его подняла голытьба верховных дон­ских городков во главе со своим вождем — Степаном Рази­ным. Движение Степана Разина было подхвачено широкими массами и переросло в народное, преимущественно крестьян­ское восстание. Кроме крестьянства и казачества, в восста­нии участвовали другие социальные группы — посадская бед­нота, служилые люди по прибору, хозяйственное и правовое положение которых все более эволюционировало во второй половине XVII в. в направлении сближения с положением феодально-зависимых крестьян. Почва для вспышки кре­стьянской войны была подготовлена в годы, предшествовав­шие восстанию.
В 50—60-х годах XVII в. в России заметно дальнейшее и довольно резкое обострение классовых противоречий. После принятия Уложения по требованию дворян правительство проводит массовые сыски беглых крестьян и холопов в раз­личных областях государства, организует насильственное возвращение тысяч беглых. Это вызывает закономерный про­тест угнетенных, который косвенно проявляется и в измене­нии путей движения беглых на географической карте.

В конце мая  1670 г. правительству стало известно о на­чале восстания на Дону и походе Степана Разина к Волге. Немедленно были направлены    царские    грамоты  в  города Белгородского полка, сообщавшие об «измене» Степана Ра­зина и запрещавшие всякую торговлю с Доном. В Воронеже и Козлове такие грамоты были получены 3 июня, в Коротояке — 5 июня. Воеводы получили приказ не пропускать в ни­зовья  Дона  ни  одного  человека,  на  всех  дорогах  и  у  рек установить заставы. Тех, кто повезет на Дон хлеб или иные припасы, предписывалось «казнить смертью безо всякие пощады». Не предвидя еще размаха восстания, царское пра­вительство решило прекратить подвоз казакам продоволь­ствия, смирить мятежный Дон экономической блокадой, го­лодом. Не отправлено было, конечно, и ежегодное жало­ванье донским казакам; «донской отпуск» 1670 г. не Состо­ялся.

Разинский атаман Федор Колчев, сыгравший большею роль в организации восстания в районе Белгородской черты, является интересной и, на наш взгляд, типичной фигурой среди руководителей движения. Он происходил из крестьян, вырос на Белгородской черте, был драгуном в Добровском уезде, затем копейщиком в Белгородском полку. За пять лет до восстания он ушел на Дон, жил в казачьих городках; в 1670 г. сразу же присоединился к Степану Разину, участво­вал во взятии Царицына и Астрахани, в сражении под Чер­ным Яром. Он имел большой боевой опыт, но в роли коман­дира до осени 1670 г. ему, видимо, выступать не приходи­лось.
7 августа 1670 г. Ф. Колчев находился в составе трехты­сячного отряда, направленного Степаном Разиным к Дону. Интересно, что Степан Разин лично провожал этот отряд «от Царицына в степь 6 верст». На Дону, в Паншине-городке, атаман Я. Гаврилов «выбрал» Федора Колчева и казака Фе­дора Агеева (в прошлом жителя Козловского уезда) для важного поручения. В верховых казачьих городках Ф. Кол­чев и Ф. Агеев должны были от имени Степана Разина на­брать «охочих вольных людей», а затем подойти с отрядом к Белгородской черте и завязать сношения с полковников Острогожского черкасского полка Иваном Дзиньковским. Установить контакт с И. Дзиньковским Ф. Колчеву было не трудно, так как за укреплениями Белгородской черты, у впадения в Дон речки Колыбелки находилась «слободка», где жили крестьяне полковника. Ф. Колчеву следовало в этой слободке подождать ответа от И. Дзиньковского и, если ответ будет благоприятным, войти в Острогожск, поднять там вос­стание и распространить его по окрестным городам, где «по­бивать» воевод и приказных людей, «кого в городех чернью оговорят».

До получения известия о восстании в Острогожске воево­да Г. Ромодановский медленно двигался из Севска к Белгородской черте, направляясь в район Острогожска и Коротояка. 12 сентября он находился в Судже, здесь его застала весть об острогожских событиях. С Ромодановским в походе был в это время 4491 человек. Г. Ромодановский ускорил движение; «пошел днем и ночью наспех». 13 сентября он был в Карпове, где узнал о подавлении восстания; 14 сентября Г. Ромодановский уже допрашивал в Белгороде Федора Кол­чева.
К району Острогожска и Коротояка стягивались крупные силы царских войск. По распоряжениям, отданным еще в ав­густе, рейтары, драгуны, солдаты шли на службу в Белгород­ский полк. Г. Ромодановский сообщал о том, что «ратные люди к нам в полк прибывают беспрестанно». 18 сентября он выступил из Белгорода, 22 сентября под его командовани­ем в Белгородском и Севском полках насчитывалось уже бо­лее 11 тысяч человек.

Классовая борьба закономерна и неизбежна в феодаль­ном обществе, причем формы ее определяются в значитель­ной мере конкретными условиями, социальными, экономиче­скими, политическими, географическими особенностями дан­ного района и периода. В народных движениях XVII в. в Рос­сии четко проявлялось основное деление феодального обще­ства — крепостники-феодалы, с одной стороны, крепостные крестьяне — с другой. Крестьянство было главной силой анти­феодальных восстаний и волнений. Но в уездах на Белгородской черте большинство населения составляли не крестьяне, а мелкие служилые люди. Их преобладание особенно чувство­валось в 40—70-х годах XVII в. Мало было здесь и посад­ских людей.

В начале мы уже подчеркивали тесную, диалек­тическую взаимосвязь строительства Белгородской черты со многими событиями и процессами, проте­кавшими в России и за ее пределами в XVII в. Осо­бенно заметно влияние Белгородской черты на воен­ные и внешнеполитические успехи, достигнутые Рос­сией на южном направлении. Существование мощной укрепленной линии на юге Рус­ского государства сыграло немалую роль в ходе русско-поль­ской войны 1654—1667 гг., способствовало закреплению за Россией левобережной Украины. Строительство укреплении Белгородской черты в основном закончилось в 1653 г. К это­му же году относится официальное решение Земского собора о принятии Украины в состав Русского государства. Такое совпадение дат — не простая случайность. В исторических условиях XVII в. воссоединение Украины с Россией должно было неизбежно вызвать русско-польскую войну, и это хо­рошо понимало русское правительство. В плане подготовки России к новой войне с Польшей сооружение Белгородской черты было одним из важнейших мероприятий.

Первый этап войны между Россией и Речью Посполитой (1654—1656 гг.) ознаменовался, как известно, большими успехами русской армии на Украине, в Белоруссии, в Литве. Русское правительство не исключало тогда возможности круп­ного вторжения татар в Россию. Сведения о подготовке татарами большого набега дохо­дили в 1654 г. до Москвы по различным каналам. Одной из причин того, что набег ни в 1654 г., ни в 1655 г. так и не со­стоялся, было существование укреплений Белгородской чер­ты. Крымские татары направлялись всегда в набег с целью грабежа и захвата пленных, их не привлекала перспектива длительных боев с защитниками черты.
В конце 50-х годов XVII в. международная обстановка на западных и южных рубежах России осложнилась. В войне со Швецией России не удалось вернуть земли у Финского залива и получить выход к Балтийскому морю. В 1658 г. после двухлетнего перемирия возобновилась война с Польшей. Тяжелым ударом для России была измена украинского гет­мана И. Выговского. В сентябре 1658 г. вопреки воле украин­ского народа И. Выговский подписал Гадячский договор о передаче Украины панской Польше. Польское правительство ценой уступок украинской шляхте и казацкой старшине стре­милось удержать Украину в составе Речи Посполитой. Одно­временно И. Выговский заключил союз с татарами и призвал на Украину крымского хана. Мухаммед-Гирея. 28 июня 1659г. русские войска потерпели поражение от объединенных сил И. Выговского и крымского хана под Конотопом. Для татар открылся путь в Россию в обход укреплений Белгородской черты, и Мухаммед-Гирей не преминул воспользоваться слу­чаем.

Попытки же татар проникнуть в глубь России непосред­ственно через Белгородскую черту неизменно кончались про­валом, несмотря на отвлечение с черты в связи с русско-польской войной значительной части боевых сил. В лучшем случае татарам удавалось грабить русские села и деревни, расположенные у самой Белгородской черты.
Вот некоторые примеры 1 сентября 1658 г несколько сот татар пытались прорваться в Воронежский уезд по мосту через р. Усмань у с. Усмань-Собакина. Усманские атаманы совместно с драгунами Орлова-городка отбили татар. Затем у с. Гололобова татар отразили крестьяне. Этот же татарский отряд пробовал переправиться через р. Воронеж, южнее го­рода, но был задержан и здесь. Воронежский гарнизон был очень ослаблен, почти все служилые люди ушли в Белгород, поэтому 7 сентября татарам все же удалось разломать на­долбы восточнее г. Воронежа и преодолеть укрепления Бел­городской черты. Татары ворвались в с. Репное и дер. При­дачу в окрестностях Воронежа, но, встретив упорное сопротив­ление населения, быстро ушли назад, в степь, «тем же про­ломным местом». В полон они увели 21 человека. В 1659 г. о постоянных татарских «приходах» к черте сообщают вое­воды Усмани, Орлова. 8 августа 1660 г. произошел ожесто­ченный бой на земляном валу севернее г. Усмани между усманскими служилыми людьми и 300 татарами. Обе сторо­ны понесли потери, нападение татар было отражено.

Власть турецкого султана распространялась во второй половине XVII в. на огромные территории в передней Азии, северной Африке, юго-восточной Европе. Османская империя уже прошла через зенит своего могущества. По уровню об­щественного развития феодальная Турция стояла ниже госу­дарств центральной и восточной Европы. Но во время правления великих визирей отца и сына Кёпрюлю, в 50—70-х годах XVII в., заметно некоторое укрепление турецкого госу­дарственного аппарата и вооруженных сил. Мехмед-паша Кёпрюлю возглавлял турецкое правительство в 1656—1662 гг., Фазыл Ахмед-паша Кёпрюлю — в 1662—1676 гг. Правитель­ство Кёпрюлю сумело задержать упадок турецкого могуще­ства. Оба Кёпрюлю считали, что благополучие государства возможно только при успешной завоевательной войне. Ту­рецкое наступление в это время направляется против Авст­рии, Польши, России.

В 1674—1676 гг. до официального начала русско-турецкой войны, а затем и в годы войны (1676—1681) Белгородская черта являлась надежным заслоном страны. К укреплениям восточной половины Белгородской черты постоянно подхо­дили мелкие и крупные татарские отряды, бои на черте шли почти беспрерывно. Кроме татар, в нападениях на Белгород­скую черту участвовали и калмыки, изменившие России в на­чале 1674 г. Так, в течение июля, августа и сентября 1674 г. появление отрядов татар и калмыков было отмечено у Нежегольского, Новооскольского, Верхососенского, Ольшанского, Острогожского, Коротоякского, Костенского, Воронежского, Орловского, Усманского, Сокольского участков Белгородской черты. В 1675 г. татары, переправившись через р. Усмань на Орловском участке Белгородской черты, преодолели укрепления на западном берегу реки, осаждали Хреновской острожек, проникли в Воронежский уезд. Татарские отря­ды не раз проходили через «проломное место» в земляном ва­лу восточнее Нового Оскола, причем всегда спешили уйти. В 1676 г. на Козловском участке Белгородской черты татары раскопали земляной вал у Вельского городка, прорвались за черту, но козловцы всех татар «из черты за вал выбили», освободили пленных, отбили скот. В другом месте отряд кал­мыков, проскочивший ночью через вал, не мог вернуться с захваченным  скотом  в  степь,  козловцы  у  вала,  «с  русской столоны», окружили и разгромили калмыков.

Строительство укреплений  от  Усерда  к  Валуйкам  нача­лось осенью 1679 г.. Основные работы на новой черте про­ведены были летом 1680 г. Общее руководство исходило, как и при строительстве Белгородской черты, от Разрядного при­каза. Строили  Изюмскую черту служилые люди  Белгородского полка, в работах участвовало более 30 тысяч человек. Вся новая черта проходила    по    территории Белгородского разряда, поэтому воевода  Белгородского полка  П.  В.  Ше­реметев  считался   главным  руководителем   работ.   Он   непо­средственно ведал участком создаваемой черты от Усерда до Валуек. Два помощника П. В. Шереметева — «товарищи вое­воды» А.  С. Опухтин и генерал  Г. И.  Косагов руководили строительством южной и западной частей Изюмской черты: первый — участком от Валуек до Царева-Борисова, второй — участком от Царева-Борисова до р. Коломака. К осени 1680г. черта была в основном готова. В следующем 1681 г. на чер­те были построены лишь некоторые новые города-крепости, в частности, Изюм, ставший впоследствии центром черты (он располагался примерно в середине новой черты, на ост­рие угла, обращенном к югу), и Коломак (на западном флан­ге черты).

К 80-м годам XVII в. борьба России с Крымским ханст­вом далеко не была закончена. Впереди еще были неудач­ные Крымские походы, предпринятые правительством ца­ревны Софьи в 1687 и 1689 гг., Азовские походы Петра I. Но основа будущего окончательного успеха России в борь­бе с Крымским ханством была заложена в 40—70-х годах XVII в. В 30-х годах XVII в., когда начала создаваться Бел­городская черта, русское население отражало грабительские набеги татар недалеко от Оки. За 40—50 лет район рус­ско-татарских столкновений отодвинулся к югу на сотни километров. Одним из важнейших факторов, обеспечивших России успешное победоносное отражение турецко-татар­ской агрессии с юга, было сооружение Белгородской черты.
Наличие Белгородской черты содействовало объединению русского и украинского народов в едином государстве, по­могло успеху России в трудной войне с Польшей за Украину.

Возведение 800-километровой Белгородской черты было большим событием в истории России XVII в. Труд многих тысяч русских людей, построивших замечательное для своего времени инженерное сооружение — Белгородскую черту, не пропал даром. Белгородская черта заслонила южные и центральные области России от грабительских набегов крымских татар, дала возможность освоить обширные территории плодородных земель, способствовала укреплению военного и экономического могущества России.
В литературе Белгородская черта обычно называлась оборонительной линией. Нам кажется, что строительство Белгородской черты  было не столько оборонительным  мероприя­тием, сколько своеобразной формой наступления  России  на татар, на Крымское ханство. В исторических условиях XVII и эта форма борьбы русского народа против татарской агрес­сии оказалась весьма эффективной.
Характерно, что далеко не всегда инициатива в созда­нии укрепленных районов — участков возникавшей Белгородской черты исходила от правительства или представителей местной власти — воевод. Козловский и усманский земляные валы были насыпаны по предложению мелких служилых лю­дей— знатоков местности, непосредственно заинтересованных в отражении татарских набегов. Умный и трудолюбивый на род находил лучшие способы борьбы с грабителями - татарами и умело применял их на практике.

Агошков Михаил Иванович (родился 30 октября (12 ноября) 1905 г.) — ученый в области горного дела, член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Го­сударственной премии СССР (1951 г.). Автор фунда­ментальных трудов по разработке рудных месторожде­ний, входил в состав научного Совета по проблемам КМА. Несколько раз приезжал в гг. Губкин, Старый Оскол, Белгород.
Литература: Большая советская энциклопедия, т. I, М., 1970; Курская магнитная аномалия. Сборник документов и материалов в 2-х т. Т. 2. Белгород, 1962.

Алексеев Михаил Николаевич (родился 6 мая 1918 г.) — писатель, Герой Социалистического Труда (1978 г.), лауреат Государственной премии СССР (1976 г.).
Участник Курской битвы. События тех дней подробно отражены в первом романе писателя «Солда­ты», а также в повести «Дивизионка» и цикле новелл «Автобиография моего блокнота».
В 1970—1980-е гг. несколько раз приезжал в Белго­родскую область, встречался с тружениками Белгоро­да, Губкина, Старого Оскола, посещал места былых сражений в Шебекинском районе.
Литература: Большая советская энциклопедия, т. 1. М., 1970, Алексеев М. Н. Собрание сочинений, тт. 1—6. М., 1975—1977; Осыков Б. И. Земля сорок треть­его. — «Белгородская правда», 1977, 23 февраля.

Алексеевка — город (до 1954 г. — поселок), центр Алексеевского района, расположен на берегах р. Тихая Сосна, железнодорожная станция на линии Георгиу-Деж — Валуики. 33,1 тыс. жителей (1988 г.).
Слобода Алексеевна основана в конце XVII века, долгие годы была вотчиной графов Шереметевых.
О жизни дореволюционной Алексеевки интересные сви­детельства оставил в книге «Моя повесть о самом себе и о том, чему свидетелем в жизни был» уроженец сло­боды   А. В. Никитенко.   Алексеевка — родина про­изводства подсолнечного масла, способ получения кото­рого открыт в 1829 г. Д. С.   Бокаревым.     При его участии был построен в слободе и первый маслобойный завод. В 1860—1870 гг. в Алексеевке было четыре церк­ви, начальная школа  (56 учеников)   и библиотека при купеческом клубе.
Советская власть в слободе установлена в начале ноября 1917 г. вооруженными рабочими и крестьянами при поддержке солдат запасного кавалерийского полка.

Алисов Михаил Иванович — изобретатель полигра­фических машин. Родился в 1832 г. в с. Панки (ныне в Губкинском районе) в семье обедневшего помещика. По­сле гимназии поступил в Харьковский университет. С этим учебным заведением связана большая часть жиз­ни Алисова. Получив в Харькове степень кандидата естественных наук, он работал на физико-математиче­ском факультете университета. В 1869 г. Алисов разра­ботал конструкцию множительного аппарата «Полигра­фия». На таких аппаратах русские революционеры раз­множали прокламации. В 1870 г. создал оригинальную пишущую машину «Скоропечатник» и на протяжении ряда лет усовершенствовал ее. Алисову принадлежит и изобретение фотомеханического способа изготовления матриц для нотного набора.
«Скоропечатник» Алисова демонстрировался в 1873 г. на Всемирной выставке в Вене и был удостоен медали. Изобретения Алисова были отмечены медалями Русско­го технического общества и всемирных Парижской и Филадельфийской выставок. Последние годы Алисов прожил в Ялте, умер он в 1898 г.
Литература: Большая советская энциклопедия, т. 1. М , 1970; Виноградов Г. А. Наборные машины русских изобретателей. М, 1949; НемировскийЕ. Л. Мир книги. М., 1986.