Сторожевая служба

Сторожевая служба была опасным и трудным делом, требовала от рядовых ее исполнителей мужества, смекалки, выносливости. Организованная в 70—80-х годах XVI в. сразу потрем линиям (общерусские сторожевые посты, станицы из городов, сторожи из городов), она сыграла немалую роль и в предупреждении внезапных татарских набегов, и в деле закрепления за Россией огромных пространств незаселенного или почти незаселенного «поля». Она исторически подготовила возникновение «на поле» русских городов в конце XVI в.
Однако уже в XVI в. стал чувствоваться принципиальный недостаток сторожевой службы. Она предназначалась для того, чтобы предупредить о движении врага, но не отразить его. Недаром сторожевая служба «на поле» обязательно соединялась с выдвижением войск к Оке. Несмотря на довольно четкую организацию сторожевой службы, хорошие боевые и профессиональные качества русских сторожей и станичников, татарские нападения не прекращались, и в 70—90-х годах XVI в. крымские и ногайские татары по-прежнему проникали в центр России.
Во время польско-шведской интервенции начала XVII в. на несколько лет пришла в упадок общегосударственная система борьбы с татарами, в том числе и сторожевая служба. Крымские и ногайские татары чувствовали себя хозяевами положения, подолгу оставались в русских землях для грабежа и даже «жили без выхода». Полки дворянской конницы не выдвигались на Оку, борьбу с татарами вело только само население. После 1618 г. начинается период относительного «затишья» на юге, и документы 20-х годов XVII в. рисуют восстановленную систему сторожевой службы.
Сохранилась подробная роспись сторож и станиц, высылавшихся из южных городов в 1623 г. По этой росписи мы хорошо можем представить себе схему расположения сторож в районе будущей Белгородской черты, пути станичных разъездов из полевых городов.
15 сторож располагалось вокруг Белгорода, окружая заселенную часть Белгородского уезда. Три из них стояли западнее города у Муравской степной дороги. Сторожа, расположенная северо-восточнее Белгорода у верховьев речек Кореня и Корочи, следила за Изюмской дорогой. Поблизости от Изюмской степной дороги располагалась и крайняя юго-восточная сторожа, которая стояла «за белогородскими за крайними деревнями» на р. Нежеголи. На донецких верховьях между Белгородом и Курском располагались совместные белгородско - курские сторожи. Несколько сторож находилось у самого города; как видно из росписи, не исключалась возможность, что татары «пойдут из Руси».
Белгородские сторожи состояли из трех-четырех человек, а одна, расположенная на городском поле «у Везеницкой дубровы», даже из двух. Сторожа стояли «в день и в ночь», и это можно понять. Сторожи находились у города, у белгородских сел и деревень; было просто некогда заходить в тыл татарским отрядам, изучать их следы, как предписывал устав 1571 г. Большинство сторож стало уже не далекими постами разведчиков-наблюдателей, а обычной охраной.
Зато белгородские станицы в 20-х годах XVII в. еще сохраняли общерусское значение. Их маршруты совпадали в основном с маршрутами прежних путивльских станиц XVI в. Один путь станичных разъездов проходил вдоль Муравской степной дороги, к русской границе — к верховьям рек Орели и Самары. Второй — вдоль Северского Донца, туда, «где был Борисовский город», и далее до устья р. Айдара. Каждая станица состояла из 10 человек, разъезды начинались несколько раньше, чем в XVI в.,— с 25 марта. Один маршрут обслуживался 20 постоянно сформированными станицами; первые 10 станиц разъезжали весной и в начале лета, другие десять — в конце лета и осенью. Всего в Белгороде было 40 станиц, в станичной службе числилось, как мы уже отмечали, 400 человек. В отличие от сторожей станичники были, выражаясь современным языком, профессионалами. Станичная служба являлась видом постоянной военной деятельности части населения, как стрелецкая или пушкарская.
Кроме Белгорода, в 1623 г. еще один город «польской украйны» — Оскол высылал в степь станицы. Путь оскольских станичников лежал от Оскола в юго-восточном направлении к Каменному броду на р. Тихой Сосне, а затем вдоль Тихой Сосны к Дону. Он был примерно вдвое короче белгородских маршрутов. Оскольская станица переезжала все разветвления Кальмиусской сакмы. В Осколе было сформировано 20 станиц. Как и в Белгороде, десять станиц ездили в течение первой половины лета, остальные десять — в течение второй. В составе каждой станицы был 1 сын боярский, 1 станичный атаман, 2 вожа и 6 рядовых станичников-ездоков.
Вокруг г. Оскола и Оскольского уезда располагалось 13 сторож. Важное значение имела Холковская сторожа, находившаяся к юго-западу от города в верховьях р. Холка у места соединения двух степных татарских дорог — Изюмской и Муравской. Дальние оскольские сторожи у р. Тихой Сосны вели наблюдение за Кальмиусской дорогой. Несколько сторож находилось в непосредственной близости от города, в том числе и к северу от него. Южная часть Оскольского уезда была прикрыта Голубинским лесом, здесь сторож не было. Некоторой защитой с востока служил Котельский лес.
В расположении воронежских сторож также очень хорошо заметно использование природных особенностей местности. В росписи 1623 г. мы находим 18 воронежских сторож. Из них 11 расположены либо у Дона, либо в непосредственной близости от него: они прикрывали Воронежский уезд с юго-запада, запада и северо-запада. Три сторожи расположены были с «ногайской» стороны — сторожа ездили от речки Тавровки к р. Хаве и к «хавским вершинам». С северо-востока Воронежский уезд был надежно прикрыт Усманским бором — сторож здесь мы не находим. Остальные 4 сторожи считались «дальними». Одна из них находилась «на Бетюке у Охматова липяга». Ее место определяется современным с. Ахматовым Тамбовской области в верховьях р. Битюга. Две дальних сторожи располагались на р. Тихой Сосне, одна — у Прогорелого леса (западнее Воронежа). Дальние сторожи названы «совместными»; рядом с воронежскими сторожами здесь были служилые люди из Ряжска, Шацка, Данкова. Епифани, Лебедяни, Ельца, Ливен, Оскола.
Впереди Белгорода, Оскола и Воронежа, составлявших как бы одну линию, находился еще один крайний русский город— Валуйки. По росписи 1623 г. вокруг Валуек располагалось 8 ближних сторож и 2 дальние. В числе «ближних» были три, расположенные на степных курганах к югу и к востоку от города. Дальние валуйские сторожи поддерживали связь со сторожами, выезжавшими из соседних городов. Одна, располагавшаяся «верх Бурлуков» (северо-восток современной Харьковской области) у Изюмской дороги, проезжала к Волчьим водам и р. Нежеголи, где имелись белгородские сторожи. Другая от Валуйского леса выезжала к р. Тихой Сосне и Каменному броду, где располагались сторожи из Оскола и Воронежа. С 1626 г. дальние валуйские сторожи были заменены станицами.
Из остальных полевых городов — Курска, Ливен, Ельца, Лебедяни высылались свои сторожи. Несколько совместных сторож по-прежнему, как и в XVI в., располагалось на р. Быстрой Сосне, у татарских бродов.
Интерес представляет для нас расположение сторож в верховьях р. Воронежа и у р. Челновой (притока р. Цны): в этих местах вскоре стала сооружаться Белгородская черта. Здесь мы видим несколько ряжских сторож. «К Хоботу» — в район слияния Лесного и Польного Воронежей — выезжают две ряжские сторожи, на р. Челновой стоит совместная сторожа из Ряжска и Данкова, восточнее р. Челновой — совместная сторожа из Ряжска и Шацка.
Таким образом, сторожевая служба на юге России к 20-м годам XVII в. проделала определенный путь развития по сравнению с 70-ми годами XVI в. С возникновением городов «на поле» были ликвидированы общерусские сторожевые базы. Можно подметить повышение роли отдельных городов в организации сторожевой службы. Сторожи теперь главным образом окружают города и уезды, а не стоят сплошной линией поперек степи, поперек татарских дорог. Хотя воеводы южных городов шлют в Разрядный приказ росписи сторож, хотя существуют совместные сторожи из нескольких городов и сторожевая служба мыслится как единая, общерусского оперативного руководства у нее нет. И действительно, из Москвы руководить ею уже практически нельзя — так далеко выдвинулись в степь русские города и села. Русские войска, расставляемые по традиции на Оке, оказываются в далеком тылу, почти не вступают с татарами в бой, теряют контакт с передовыми сторожами.
В начале 30-х годов XVII в. вновь выявились принципиальные недостатки сторожевой службы. Мало было предупреждать о движении татар, надо было их отражать, причем не на Оке, а на линии крайних русских городов и сел. Разветвленная сеть сторож и станиц не предотвратила крупных татарских вторжений в Россию во время Смоленской войны 1632 — 1634 гг. и в 1643 — 1645 гг. Такие вторжения были предотвращены позже Белгородской чертой. После сооружения Белгородской черты значение сторожевой службы резко снизилось, она стала играть второстепенную роль, иногда организовывалась перед отдельными участками черты.
Хотя значение сторожевой службы менялось на различных этапах и постепенно падало, это была важная и интересная составная часть той большой борьбы, которую вел русский народ в XVI — XVII вв. с крымскими и ногайскими татарами.

→ Распечатать → Комментарии (0)

Категория: История Белгорода » Белгород - юг России.

(голосов: 1)